Однако ж прослеживается нехорошая тенденция. В мою тему пишу только я...
Товарисчи дорогие! Если вы читаете, но вам не нравится, так критегов я жду гораздо сильнее, нежели поклонников.
А терь...
Леди Аня
– Анориэн окружают человеческие государства: вот здесь Мирта, вот Джания, вон там Виорна. И на северо-западе Алисер, государство ксальмеров. Он сильно отличается от остальных стран, хотя бы формой управления: у людей монархия, по крайне мере, формально, у рога… ксальмеров высшая форма исполнительной и законодательной властей, сведенных в одну ветвь, – председатель Совета Лордов. Совет Лордов состоит из двенадцати ксальмеров, по одному от каждого правящего клана. Разумеется, в Совет могут входить и женщины. Каждый Совет избирается сроком на двадцать лет, причем каждый из его членов выбирается внутри собственного клана системой тайного голосования.
– Двадцать лет… так много, – перебила секретаря я.
– Что ты, – усмехнулся Валентин, – у них продолжительность жизни в два-три раза больше нашей, так что двадцать лет для их не срок, а нам и удобнее: на протяжении царствования королю приходится сталкиваться самое большое с одной сменой политического курса. Ты устала?
– Немножко. – Немножко – не то слово. Интересно, кто бы не задолбался в течение шести часов выслушивать лекции по местному обществоведению?
Я тренькнула гитарной струной (незачехленная гитара стояла возле кресла) и с тоской воззрилась на занудного секретаря. Хоть бы покормил, зараза, если сам сыт святым духом. А то меня уже от выкуренных на голодный желудок сигарет тошнит. Но хрен же…
– Ты умеешь играть? – Удивился Валентин.
Играть я, кстати, не умею. В том плане, что по классу гитары никогда не училась, и с очень многими песнями, которые хотела бы играть, просто не знаю, что делать. А механически воспроизвожу я две песни: «18 берез» Чижа и «Химию» Пилота. Научил меня этому скотина и вообще Бедный Суслик Мерлин (и многие потом говорили, что я играю лучше, чем он – но увы, только две песни, потому что на этом педагогические таланты Мерлина закончились). Моей беглости пальцев и натренированной древнегреческими стихами памяти (убила бы ту скотину, которая придумала ставить зачет по античной литературе по результатам выученных отрывков) вполне хватило, чтобы заполнить, когда, куда и с какой скоростью ставить пальцы, но и только.
– Две песни, – честно призналась я.
– Как это? – Удивился он. – Можно либо уметь играть, либо не уметь.
– У меня промежуточный вариант, – отозвалась я.
Гитара на мой взгляд немного фальшивила, но настраивать я тоже не умею. «Подальше от дня, который я не вижу, потому что сплю, поближе к ночи, где так часто попадаются в петлю, правее строя одинаково подстриженных солдат, левее тех, кто в небо по игле идет, как на парад».
– На мой взгляд ты играла очень технично. – Валентин откинулся на спинку своего кресла и внимательно смотерал на меня.
– Вот-вот, больше ничего сказать и нельзя, – грустно подхватила я. – Пальцами по струнам попадать умею, а больше ничего и не могу.
– А вот на этом? – Секретарь отдернул портьеру, за которой обнаружился белоснежный кабинетный рояль.
Лент подошел к инструменту, коротко, как на экзамене кивнул и сел на табуретку. Поднял руки, откинул крышку и опустил пальцы к клавишам. Несколько секунд он сидел без движения, а потом заиграл.
Я никогда не слышала такой музыки. Звуки звенели и перетекали друг в друга, причем я ни разу не услышала похожих или повторившихся звучаний. Ни у одного из земных композиторов такого произведения не было, да и не могло быть, потому что здесь была совершенно иная гармония и совершенно иные звучания. Кажется, инструмент передавал не только полутона, но и четверти и даже восьмые части звучания тона. Сидя за диковинным роялем, тщедушный секретарь казался воплощением мужской красоты; я впервые заметила, какие у него пальцы: тонкие, длинные, изящные, нервные, пальцы настоящего аристократа – и настоящего пианиста.
Мелодия оборвалась неожиданно, мне сначала даже показалось, что Валентин не окончил произведения, но это был конец, я явственно услышала тонику.
– Господи, какая красота! – Вырвалось у меня. – Я никогда не слышала, чтобы так играли!
– Значит, ты никогда не слышала настоящих пианистов, – без тени улыбки отозвался Лент. – Я играю, мягко скажем, посредственно.
– А кто это сочинил? – Спросила я, только для того, чтобы хоть что-то спросить.
– Это была импровизация, разве ты не заметила?
– Блин! – У меня не нашлось других слов. – Или ты чересчур самокритичен, или у вас мир музыкальных гениев.
– Ну, а ты будешь играть?
– Нет, после тебя не имеет смысла. Кроме того, я не разберусь в этом инструменте.
Если гитара была самая обыкновенная, не считая того, что у нее было семь струн вместо шести (но это ничего, случалось мне «Химию» и на раздолбанной семиструнке под соответствующий градус воспроизводить), то рояль, у которого черных клавиш было больше, чем белых, да еще и двух видов, одни коротенькие, другие длинненькие, был мне сильно в новинку. Не говоря уже о пяти различных педалях.
– Может, все-таки попробуешь?
– Первый раз вижу рояль с таким количеством клавиш и педалей, – честно призналась я.
– Хм, а сколько их должно быть?
– На наших инструментах на октаву полагалось семь белых клавиш и пять черных.
– Черных? Ферз или адан?
– Ммм? – Страдальчески подняла брови я.
– Как они выглядели?
– Вот так.
– Значит, ферзы. Белые клавиши дают переход по тонам, ферзы – по полутонам, аданы – по четвертям тона.
– Странно, мне показалось, что переходы были еще меньше.
– Ну да, зажимаешь среднюю педаль и играешь на аданах по восьмым тона.
– Супер, – восхитилась я. – Первый раз в жизни вижу такое богатство, до сих пор думала, что даже четверти тона возможны только в негритянских блюзах, и то, голосом. Тогда я попробую, но никакой художественной ценности не обещаю.
Аккомпанемент простейший, запомнить его не проблема. Другое дело, что я не Маккартни, и соответствующего голоса у меня нет. Но песня, ставшая бессмертным хитом в одном мире просто обязана хотя бы прижиться в другом.
Я постаралась абстрагироваться от ненужных мне адан и вычленила единственную нужную педаль. И начала играть. «When I fight myself in times of trouble, Mother Mary comes to me, speaking words of wisdom. Let it be...».
Наверное, иногда я умела играть. Играть, когда не замечаешь лишних клавиш и собственного далеко не ангельского голоса. Когда все вокруг понимают слова без всякого перевода, а по твоим собственным щекам текут слезы, и песня еще долго после исполнения будет звучать в голове.
– Это твоя песня? – Спросил Валентин, и я поняла, что закончила.
– Нет, Пола Маккартни. Одного дяденьки из моего мира.
– Гениальная гармония. Гениально простая. А ты играешь гораздо лучше, чем я.
– Рехнулся ты что ли? – Искренне удивилась я. «Let it be», конечно, гениальная вещь, но ведь это не мое собственное сочинение, я просто играла заученные аккорды.
– Вовсе нет. Моя импровизация была простой гармонической подборкой, если хочешь, мелодичным упражнением на беглость пальцев. Я брал техникой, как ты, когда играла на гитаре. А ты, хоть и играла чужую песню, вкладывала всю душу. Совсем необязательно быть гениальным композитором, можно быть гениальным исполнителем и при этом совсем не уметь сочинять музыку.
– Ммм… Я бы хотела позаниматься на таком инструменте, – перебила секретаря я.
– Нет проблем. Я распоряжусь, чтобы в твою спальню поставили рояль. Но только другой, этот принадлежит другому человеку.
Валентин ушел (на какое-то совещание на высшем уровне, где должен был присутствовать король с секретарем), а вместе с ним пропала и вся его команда (еще раз убедив меня в своей чекистской природе). Я осталась одна.
Некоторое время я тыкала пальцами в кнопки мобильника, но связь (с чего бы это…) отсутствовала, так что поговорить с Аськой не представлялось ни малейшей возможности. Потом я наивно развлеклась, написав на облицовывающем стены туалетной комнаты розовом мраморе пару неприличных лозунгов (именно из-за мрамора туалет ассоциировался у меня со станцией московского метро и еще почему-то с мавзолеем) и изобразила стилизованный портрет Че.
Нет, вот скажите мне, почему жить так скучно?! У меня даже не было петарды, чтобы попробовать кинуть ее в канализацию.
В конце концов я вспомнила о верном железном коне и отправилась исследовать дворцовый парк в компании велосипеда. Игнорируя неприличные и обидные комментарии гуляющих, я сделала несколько кругов, а потом увидела давешнего алкаша-короля.
Ммм… Минуточку, король должен же быть на совещании, где и присутствует его умный и трезвый секретарь!
К этому моменту король тоже заметил меня.
– Приветствую вас, леди Анька. Рад снова видеть вас.
– Здрассте, ваше величество. – Как предписывал этикет обходиться при встрече с королем с маунтин-байком, я не знала, поэтому просто слезла с велека.
– Ну вот, вы уже знаете. – Его величество явственно расстроился.
Сегодня, когда он был почти трезв (ну хорошо, поддат, но в меру), стало ясно видно, что он вовсе не тихий, славный, пьющий дедушка, а вполне себе привлекательный дяденька, правда, благоухающий трехдневным запоем.
– Ну да, а вы думали это долго хранить в тайне? – Удивилась я. – Извините, не знала. Кстати, а… – Тут меня осенило, что интересоваться у полузнакомого короля, почему это он не занят вполне конкретными государственными делами, немного неэтично, и замолчала.
– Спрашивайте-спрашивайте, – подбодрил меня он.
– А почему у вас рояли такие странные? – Нашлась я.
– Странные? Никогда не слышал ничего подобного.
Я повторила на бис сравнительное описание. Король задумался.
– Никогда бы не подумал, что на инструменте, передающем только подобные звучания, возможно сыграть мало-мальски сложную вещь.
– Я и не сыграю, – согласилась я.
Ну да, я вообще номер десятый. И скажите вообще спасибо, что за семь лет музыкальной школы (откуда меня под конец с позором выгнали) я не возненавидела музыку, а наоборот умудрилась полюбить ее.
– Ну, на вашем месте я бы попробовал. – Предложил Вир, то есть, король.
– Не думаю, что это хорошая идея. – Теперь мы шли рядом, велосипед я вела за руль, а с другой стороны от моего металлического друга шел король Вирнор. – Если я облажаюсь, мне будет очень стыдно.
– Что ж, как знаете. Я очень ценю хорошую музыку. – Король отвернулся. – И когда-то, говорят, неплохо играл.
– А сейчас не играете?
– Знаете, – грустно сказал он. – Я слишком поздно понял, что власть и музыка несовместимы. Не можешь толком делать ни того, ни другого. Невозможно усидеть одним задом на двух стульях. Иначе начинаешь выпивать слишком много. В общем, я не смог отказаться от музыки, хотя надо было. Но очень жалко. Знаете, какой у меня был замечательный инструмент? Чудесный кабинетный рояль снежно-белого цвета. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
E_L_F_@, ты знаешь, мне понравилось.
Хотя и прослеживается какое то подобие той же "Пересекая границы", присутствует своя оригинальность. Твоя оригинальность.
Интересно) Пиши дальше) Почитаем) _________________ То ли жизнь хороша, то ли я мазохистка.
Принц Валентин
После «производственного совещания» он засел в кабинете, проверяя составленные казначеем Жаном сметы расходов на предстоящий квартал. Жан входил в его команду, и был честным и проверенным парнем. Другое дело, что проверять надо все и за всеми. Работалось хорошо и с удовольствием, принц вообще любил бумажные дела. От смет он перешел к подробному изучению доклада Вианы (леди Ви, как всегда, просила денег, но на этот раз на благое дело). На этот раз проекты были действительно стоящие, и тот, что предлагал обучать детей с магическими способностями с семи-восьмилетнего возраста (против обычного пятнадцатилетнего), и тот, который предлагал выплачивать родителям таких детей в случае их бедности пособие плюс ко стипендии самим деткам. Действительно, подумал принц, мимоходом исправляя ошибку в расчетах леди-министра. То, что крестьяне не любят отдавать детей учиться, как в обычную школу, так и в магическую, общеизвестный факт. Если же они будут получать за это небольшую сумму ежемесячно, они будут делать это охотнее. А потраченные на стипендию и пособие деньги, молодые маги потом стократно окупят на службе у государства.
Интересно только, этот нолик в расходах Виана дописала случайно или нарочно? Впрочем, это глупость. Если Валентин в ком-то и уверен, так это в безупречной Виане Ро.
Принц любил свою работу, ему нравился как сам процесс копания в бумагах, так и ощущения управления огромной страной. Что касается папеньки, то… пусть себе гарцует на коне. Валентин – человек не публичный, ему достаточно править, а на троне пусть сидит отец.
Леди Аня
Расставшись с Виром, я наконец поняла, чего мне не хватает. Кого – ясно понятно. А вот чего… Моего маленького электронного друга с его двадцатью гигами музыки на жестком диске и безлимитным доступом в интернет. Чтобы не ковыряться в незнакомом рояле, пытаясь припомнить знакомые с детства песни, а просто включить тех же битлов и пилота и ловить стопроцентный неразбавленный кайф.
В парке темнело. Заняться мне было в сущности нечем, и я продолжала несмотря на темноту нарезать круги в парке, посылая телепатические сигналы подруги и жалея себя «бедную-несчастную», брошенную всеми, включая алкоголика-короля и его подозрительного секретаря-чекиста.
– Привет, а чем ты занимаешься?
Я оглянулась. За моей спиной, на выходящей из рощи аллее стояла давешняя девица, мисс Главная Стерва Года, но голос у вид у нее на этот раз были вполне человеческие.
– Привет. Катаюсь на веле. – Мой ответ прозвучал достаточно резко, но основной причиной такого тона послужил начавший заваливаться на бок велосипед.
– Нет, я имею в виду, почему ты киснешь в дворцовом парке вечером в выходной? Если бы его еще открыли для публичного гуляния – тогда другое дело. А так тут темно, пустынно и скучно.
– Меня как-то никто не соизволил пригласить погулять, – съязвила я.
– Почему? – Изобразила искреннее удивление она. – А, ну да. Лент с его величеством заперлись в королевском кабинете и подсчитывают расходы и доходы на грядущий квартал. – Ну-ну. Так я и поверила. Если его величество что сейчас и подсчитывает, так это количество выпитого. Что-то от меня хотят скрыть… – Для Анхельма что день, что ночь – все едино, когда есть шанс убежать в свою лабораторию, а Арчи решил, что пора пойти выпить и поиграть в карты. Я собственно тоже собиралась убегать – и тут увидела тебя. Предлагаю сходить со мной в город. Так сказать, практическое занятие по знакомству с новым миром.
Хм, а почему бы и нет. Все равно если я останусь здесь, буду еще с полчаса колесить на велеке, пока не стемнеет окончательно, а потом вернусь в свою комнату и буду кропать свои ужасные стихи и курить пятый десяток сигарет за день.
– Спасибо, я с удовольствием. Только вот… – Я замялась. – А в чем мне идти, у меня же никакой нарядной одежды нет. Что-то насовали ксальмеры, но платье было только одно, а по его душу песец пришел.
– Ммм… – Судя по лицу, Мисс Стерва (Бог мой, как же ее зовут?!) всерьез задумалась над идиоматическим выражением про маленькую полярную лисичку. – Там, куда я тебя приглашаю, платье носить необязательно. Так что быстро одевай что-нибудь по возможности экстравагантное… можно прямо как утром. Я жду тебя здесь.
Только теперь я обратила внимание, что вместо строгого черного платья девушка надела узкие кожаные брюки шоколадного цвета с такой же курткой (и как ей не жарко, лично я каталась в футболке, и мне было вполне комфортно) и шелковую нежно-зеленую блузку. Эти изменения пошли Мисс Стерве на пользу до того, что она стала выглядеть вполне мило. Судя по всему, коллега Валентина собиралась туда, где собирались креативные и интересные люди.
Нет, честно, я не собиралась производить на людей такое впечатление. Кто же знал, что сочетание синих джинсов, розовой футболки с надписью «бейсбол», черных с голубым «тапок» и прически «под эмочку» вкупе с моей чудесной красной прядью произведут на клуб такое впечатление. Люди (иные были одеты куда более шокирующее, чем я) вставали, говорили мне комплименты, одобрительно хлопали по плечу, просто хлопали в ладоши…
– Все, тебя заметили. Теперь тебе придется выступать, – заметила моя спутница, усаживаясь за свободный столик. В голосе ее прозвучало что-то утреннее, стервозное.
– А в чем фишка? – Удивилась я.
– Это Клуб Бардов, – пояснила она. – Здесь собираются люди, талантливые и даже гениальные в различных сферах. Кто считает себя более талантливым и вообще хочет выделиться, одевается более непохоже на остальных.
– Так что же ты меня стразу не предупредила?! – Возмутилась я. Убью стерву!
– Хотела посмотреть, как ты будешь выкручиваться, – невинно ответила она. – Кстати, если ты забыла, меня зовут Виана, можно просто Ви.
– Спасибо, – буркнула я.
– Не за что. Да не волнуйся ты, если б я не слышала, как ты играла там, в кабинете, я бы ни за что так не поступила. – Виана щелкнула пальцами, подзывая официанта.
– Послушай, а в чем талантлива ты? – Нетактично поинтересовалась я, поедая глазами блондина в зеленой чешуйчатой куртке. Интересно, он что, крокодила освежевал?..
– Ты еще спрашиваешь, ха! – Хмыкнула Ви. – Да я, можно сказать, хозяйка всей этой лавочки?
– Хозяйка клуба? – Удивилась я.
– Ты шутишь? Я министр образования и культуры, все эти люди у меня в подчинении.
Я обвела зал взглядом. Юная барышня лет шестнадцати в неведомо как сплетенном из ярко-розового бисера вечернем платье сидела на столе между двух подсвечников и громко читала весьма неплохие стихи, порой отпихивая носками туфель непромытого молодого человека. Рядом трудолюбиво зарисовывал эту сцену пожилой дяденька в одежде, похожей на одеяние буддистского монаха, кроме того, с совершенно бритым затылком. В углу давешний блондин в зеленой куртке взасос целовался с изящным брюнетом в ярко-красной блузке и с распущенными волосами ниже плеч. Сама «министр культуры» трудолюбиво запаливала принесенный официантом косяк, и, судя по всему, находилась на том же культурном уровне, что и ее подчиненные.
– Ви, а они знают, что они у тебя в подчинении? – Украдкой поинтересовалась я.
– Некоторые знают, остальные догадываются. Я бываю здесь каждый вечер и не делаю особой тайны из своего положения и должности.
– Но, насколько я понимаю, чтобы заниматься всем этим, ты должна иметь какой-то свой талант? – Поинтересовалась я.
– Посиди смирно. – Велела мне она, доставая огрызок карандаша. – Сейчас ты увидишь мой талант.
В этот самый момент барышня в платье из бисера сменила дислокацию: переместилась со столика на сцену и продолжила читать стихотворение, кажется даже с середины. До меня донесся только отрывок:
Ты моя тайна мирозданья,
И мне тебя не разгадать
Не стоит мучиться, гадать,
Но стоит верить обещаньям
Твоим губам, глазам, рукам.
Ты пахнешь серебром и мятой,
Духами, сигаретой смятой,
Ты мой, ты мой еще пока...
Передо мной твоя рука
Такая нужная, родная...
А лучик света, убегая,
Идет по потолку дорогой паука.
– Как тебе? – Спросила я у Вианы.
– Слащаво, с претензией на гениальность, но без оной. Короче, семнадцать лет, не больше и не меньше. Но девочка талантливая, может, что и напишет.
– А мне понравилось, – подала плечами я.
– А тебе самой восемнадцать. То же мироощущение.
– А тебе… – начала я и замялась. Сколько же должно быть лет Виане?.. Она выглядит не старше двадцати пяти, но не врет же на счет своего министерского поста. Не понять…
– Мне двадцать восемь, я тебя на десять лет старше. Предвосхищаю твой вопрос, я действительно министр, я тебе не врала.
– Погоди, Лент же рассказывал, что у вас абсолютная монархия. – Вдруг осенило меня. И в самом деле, как так?
– Официально, для народа – да. – Резко ответила Виана, а я вдруг подумала: а может, и официально для короля?
– Знаешь, Ви, – я решила сменить тему. – Я на самом деле помню одно свое стихотворение. Оно действительно похоже на то, которое читала эта девушка.
– Ты и стихи пишешь? – Подняла брови Виана.
– Ну… хм… э-эм, было пару раз. В основном после травы.
– Тогда отдай косяк, – хмыкнула она. – И можешь уже не стеснятся, а читать.
– Хорошо… – Я вызвала в памяти адажио Альбинони, воплощенное в музыке страдание и тихо начала:
На рубеже столетий, где мой дом,
Я ангелу подам чужую руку,
И я смогу предотвратить разлуку
Чужую, а свою я встречу в доме том.
Мне памятно о музыке так много,
Но я не знаю музыки своей.
Что это - треск костра и шум ветвей
Иль перестук колес, железная дорога,
Вой ветра, приоткрытое окно,
Балкон шестнадцатого этажа,
И мне совсем не все равно,
Куда теперь от жизни убежать.
А смерти я боюсь побольше, хоть и мало,
Мне слишком памятно и кладбище, и гроб,
И марта леденящего озноб,
И тот июнь, и август, где я опоздала.
И снова плакать заставляет жизни сор,
И снова слезы оживают на глазах.
Как будто ангелы поют в сердцах
Адажио знакомым D-минор.
Я закончила в абсолютной тишине. Все лица были повернуты ко мне, а взгляды устремлены на меня. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Вообще я чувствую, что понемногу тема меня оставляет. вот думаю: закругляться, временно оставлять или продолжать насиловать себя и тему?
кста, есть маленький отрывок-продолжение. уж не знаю, луч, хуж или на том же уровне _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Ну, Виана, ну, зараза, удружила…
– Детский лепет, – сказал кто-то громко.
– Сопли в сахаре, – поддакнул женский голос.
– Согласен, чушь собачья.
– Не кричите вы на ребенка, может, у нее первый опыт, только-только решилась, а вы ее сразу ниже паркета…
Цветом лица я сравнилась с собственной футболкой.
– А, по-моему, неплохо.
Я завертела головой, пытаясь найти неожиданную заступницу, но все оказалось совсем плохо. Ей оказалась та самая девочка, которую только что защищала я.
– Замолчи, – резко одернул ее кто-то, и она действительно замолчала.
– По-моему тоже.
На этот голос люди завсегдатаи Клуба Бардов все-таки обернулись.
Это был блондин в зеленой куртке. Он сидел на сцене вполоборота к нам, а на коленях у него величественно восседал брюнет в шелковой блузке.
– Здесь все вчера аплодировали нашей с Элли песне. И никто не заметил ни убогой темы – я не про музыку, а про свои стихи, ни позорной рифмы. Я про вчера-ура. Пусть сейчас в меня кинет помидором тот, кто это заметил вчера.
– Ура, – скептически прокомментировали из угла.
– Вот и я о том же. Ребят, вы снобами стали. Сначала судите по одежке и тому, кто привел человека, а потом заваливаете за то, что по стихам возраст определяется.
Вам когда-нибудь на голову гадил голубь? Да? Тогда вы способны понять мои чувства в тот момент. Вроде и к счастью, но до чего позорно…
– Вот видишь, теперь у тебя есть репутация и компания. – С совершенно счастливой улыбкой заявила предательница Виана.
– Репутация? – По-гадючьи зашипела я. – Вот спасибо за такую репутацию! А компания?! Где ты ее видишь?
– Можно к вам подсесть? – Рядом с нашим столиком стояла, чуть смущенно улыбаясь, девушка в бисерном платье.
– Да, пожалуйста, – растерялась я.
– Меня Ксаника зовут, можно просто Ксан. Мне твои стихи на самом деле очень понравились.
– Э… А я Анька. – Я запоздала поняла, что ее «вы» относилось к нам обеим. – А это Ви. Мне кстати, твои тоже понравились. А вот Ви, – я мстительно махнула рукой в сторону молодой да ранней барышни-министра, – не одобрила. Сказала, что семнадцать лет.
– Значит, ошиблась, – весело тряхнула золотистой челкой Ксан. – Мне через две недели девятнадцать будет. А ты откуда? Я тебя прежде здесь не видела.
Прежде чем я сообразила что-то мало-мальски похожие на правду, возле нашего столика появилась еще одна парочка.
– Здравствуйте, леди! Меня зовут Эдвард, для вас просто Эд. – Блондин в чешуйчатой куртке широко улыбнулся и легко поклонился.
– Здрям, – обалдело кивнула я. Какое-то ненормальное оживление возле нашего столика. Не это ли имела ввиду Виана, говоря о компании?
– А я Алан, для вас, леди, Элли.
Если бы пять минут назад я не наблюдала страстный яой в исполнении этой парочки, никогда бы не заподозрила парней в голубизне. Между тем ребята по-хозяйски придвинули стулья к нашему столику и крикнули официанта.
– Анька.
– Ксан, – лаконично представилась мы. Ви решила промолчать.
– Очень приятно! – Хором возвестили эти Чип и Дейл и дружно заржали. После чего бразды серьезного разговора взял в руки Эд.
– Знаешь, Анька, мы тут посовещались и решили, что твои стихи нам нравятся.
– А раньше? – Глупо удивилась я.
– Ну, честно говоря, я, в отличие от Элли, их даже не слышал. – Виана хихикнула. – Но Элли сказал, что это просто отпад, и мы решили их купить у тебя.
– Осталось донести эту идею до вашего агента. – Хмыкнула Мисс Стерва.
– Ну, Ви, лапушка, ты же сможешь надавить на Берта. – Не поняла, а они-то откуда друг друга знают?!
– И не подумаю. – Отрезала Виана. – Потому что Берт совершенно прав, и песни на стихи этого юного дарования получатся некоммерческими.
Юное дарование в моем лице оскорбленно надулось.
– Ну и пофиг, а мы все равно купим, на свой страх и риск. – Уперся Эд. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Лучше. Как мне кажеться. Какое-то оживление. Я бы сказала даже, что очень хорошо! Их надо было вместе выставлять.
Насчет рационализаторских предложений - я не могу вот так с бухты барахты начать тебе советовать как и что писать. Могу выражать свое мнение - это же твое в конце-концов творение.
Лично мое мнение - бросать не стоит, даже на время. По собственному опыту знаю, что через пол года найдешь его где-нибудь, захочешь продолжить, но идеи будут совсем другими, да и начало переписать захочется. В итоге выйдет еще один рассказ, и не факт что ты не бросишь и его...
Мучить себя и выжимать через нехочу - тоже.
Почитай, подумай, помечтай... Авось чего интересного надумается)
=))) _________________ То ли жизнь хороша, то ли я мазохистка.
Очень прошу продолжить! Мне чрезвычайно интересно, и хочеться узнать, что там дальше. _________________ Нужно быть круглым оптимистом,что бы стать квадратным пессимистом!
Спасибо)
Мучицца не буду, попробую допысать, если не попрет - не обессудьте
Но я честно буду старацца))) _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
